И то, что начинается, то, что я вижу сейчас самого нового у нас, — эти объединения людей, которые хотят что-то делать вместе, и, как оказывается, могут делать то, чего не может всесильное государство — как во время пожаров или катастрофы в аэропорту. Здесь кончается пресловутый «русский фатализм».