Если три-четыре месяца я сижу в Москве, это для меня все равно, что сидеть в эмиграции. Какой тогда смысл жить здесь, когда гораздо комфортнее жить в Мюнхене и в Париже? Настоящая русская жизнь развивается именно там, следить за тем, какие процессы происходят сейчас в России, можно только держа руку на пульсе провинции. Я стараюсь всегда ездить не в купейных, а плацкартных вагонах, чтобы как можно с большим числом людей поговорить или хотя бы послушать, о чём они говорят. Потом, когда я возвращаюсь в Москву и беседую со своими московскими интеллигентными приятелями, они мне порой кажутся просто инопланетянами, настолько они не понимают, в какой стране живут. Они живут в Москве, в ближнем Подмосковье, три-четыре раза в год ездят в загранку на какой-нибудь симпозиум и — вместе с тем, пытаются решать судьбы России, моделировать её социальное устройство — такая ничем не подкреплённая и не оправданная самоуверенность.