Римский народ, носитель языка эскулапов и ботаников, требовал от жизни и правительства хлеба и зрелищ. В русской же транскрипции эта формула жажды разволнованных масс звучит как «чуда и правды!». Народ, носитель языка святош и безбожников, всегда желал этих взаимоисключающих вещей. Причем в одном флаконе.