Еще издавна я сделался в душе республиканец и ни в чем не видел большего благоденствия для России, как в республиканском правлении. Царствующая семья же есть враг этому благу и силою противилась бы такому миропорядку после нашей революции. А народ российский не есть принадлежность какого-либо лица или семейства. Напротив того, правительство есть принадлежность народа, и оно учреждено для блага народа, а не народ существует для блага правительства. Это положение вещей, считал я, могло быть достигнуто нами только силою, быстро и решительно…