Мне очень льстит отношение людей ко мне, как к некому подобию андрогинного сексуального символа. В то же время это немного забавляет меня, потому что я был подростком, у которого не было девчонки... Я создал ситуацию, когда являюсь притягательным одновременно и для женщин, и для мужчин. Мне кажется, это очень естественно для нашего времени, конца тысячелетия, когда все границы не имеют никакого значения для меня, и иметь возможность показать это — просто фантастика. В сущности, я демонстрирую определенный вид свободы и терпимости.