В последний июльский день 1941 года сирены Освенцима известили о побеге заключенного. Для устрашения других узников должны были умереть десять его товарищей. Возмездием за побег должна была стать медленная смерть от голода в специальном бункере.
Весь день узники, построенные в шеренги, простояли под палящим солнцем, страдая от голода и страха. Они ожидали, когда комендант с помощником пройдут между рядами, совершенно произвольно выбирая десятерых. Наконец, комендант указал на одного человека, которого звали Франтишек Гайовничек, тот крикнул в отчаянии: «Бедная моя жена! Бедные дети!». Тогда из шеренги вышел ничем не примечательный человек с запавшими глазами. Он снял кепку и поправил круглые очки в проволочной оправе.
- Чего хочет эта польская свинья? — спросил комендант.
- Я католический священник, — сказал отец Максимилиан, — Я хочу умереть за этого человека. Я стар, у меня никого нет, а у него жена и дети.
- Хорошо, — ответил комендант и повернулся, чтобы уйти.
Ночью девять человек и священника посадили в бункер. Обычно узники раздирали там друг друга как каннибалы. Но на этот раз было не так. Раздетые донага мужчины, лежа на полу, молились и пели гимны. Через две недели три человека и отец Максимилиан были все еще живы. Бункер требовался для других заключенных, и 14 августа четверых оставшихся «ликвидировали». В 12 часов 50 минут польскому священнику, который все еще был в сознании, ввели фенол, и он скончался в сорок семь лет.