Большому художнику, как везде, и легко, и трудно. А вот посредственностям тяжело, потому что им всегда что-то не дают, не разрешают, мешают…





В современной драматургии я не нахожу главного — разговора о судьбе человека, нет боли за человека. В основном сарказм, ирония, злость, желание увидеть грязь.


Мне хорошо, уютно на сцене, она мне греет душу. Это мой дом.


На первый план выходят и еще выйдут посредственные люди. Это их время. И смутное время для талантливых людей, которыми полна Россия и которые молчат.


Современный театр — это мышление. Можно одеть актеров в джинсы и кроссовки, но это не значит, что спектакль будет современным. Современное прочтение — это современное мышление.


Чем больше вокруг пессимизма, тем больше я люблю жизнь. Я страж оптимизма и веры. Я стражник у дверей ада. Кто попал, тот попал, больше не хочу пускать туда никого. Поэтому я стою.


Я не люблю привносить в искусство новые технологии, ставить спектакли ради экспериментов и новых форм.


Я не прошу актера отдавать все. Только то, что мешает ему жить сегодня.

