Запрещая детям прикасаться к предметам, мы лишаем их полноты познания, вызываем тактильный голод, неудовлетворенность. Это может привести их впоследствии к неприятию ласки, к неумению проявлять нежность. Вот почему лепка, копание в песочнице, выпекание куличе рытье ям, осязание
предметов органически необходимы детям. Нельзя лишать их возможности брать в руки или хотя бы трогать те вещи, к которым их влечет. Последствия строгих запретов куда хуже разбитой чашки.
(0)
Как же, при нашей занятости, организовать такую среду, где разовьется и воображение, и мышление, и умение воплощать «творчествость» в реальных формах? Парадокс в том, что детям от нас почти ничего не нужно. Кроме позволения и поощрения творчества. Просто? Просто. Даже слишком.
Как комплектовать группы на уровне детских студий, яслей, детских садов (имеется в виду психологическая совместимость или несовместимость), еще, оказывается, не продумано и не решено. Эта проблема решается только на уровне космонавтики.
Не можешь держать слова — не угрожай!
Опыт, увы, часто — враг интуиции, он накапливается и становится стеной, мощным заслоном иррациональной природе постижения. Мы уже не прозреваем на каждом шагу, мы рассуждаем: почему это так, а то эдак?
Почему опыт одного педагога подчас так и остается его собственным опытом? Да потому, что дело в личности, а личность — это живой человек, с достоинствами и недостатками.
Почти в каждом ребенке есть зародыш конформиста: он лег¬ко и с радостью пойдет проторенным путем. Поставь его на накатанную лыжню — и ему больше никогда не захочется торить дорогу в заснеженном лесу. Именно это мы и делаем в сегодняшней педагогике. Нам не нужны первопроходцы.
Разве мы общаемся только тогда, когда перекидываемся словами? Часто именно слова-то и являются препятствием для духовного контакта. Мы заслоняемся ими друг от друга.
Рядовая французская акушерка как-то заметила: если роженице заведомо отказавшейся от ребенка, тотчас после родов при¬нести малыша, приложить к материнскому лону — уйдет мать из роддома со своим чадом. Не достанет у нее сил отречься от плоти своей.
Сколько написано таких книг! При их чтении (каюсь, изучила десяток подобных пособий) создается впечатление, что большинство ученых авторов игнорируют живую, творческую природу ребенка. С какой целью они это делают? Какую педагогическую, воспитательную задачу ставят перед собой
авторы, а заодно и издательства, выпускающие огромными тиражами подобные уставы?
Страницы: 01 [02]