Лондон Джек - афоризмы, цитаты, высказывания и изречения

М-р Годдард — мастер по части развития действия и гений по части быстроты. Развитие действия нимало не волнует его. "Изобразить", — спокойно указывает он в авторской ремарке киноактеру. Очевидно, актер "изображает", ибо м-р Годдард тут же начинает нагромождать одно действие на другое. "Изобразить горе!" — приказывает он, или "печаль", или "гнев", или "искреннее сочувствие", или "желание убить", или "стремление покончить жизнь самоубийством". Вот и все. Так и должно быть — иначе, когда же он завершил бы работу и написал свои тысячу триста сцен? Но можете себе представить, каково пришлось мне, несчастному, который не мог ограничиться волшебным словом "изобразить", а должен был описать — и притом весьма подробно — все те настроения и положения, которые одним росчерком пера наметил м-р Годдард! Черт побери! Диккенсу не казалось чрезмерным излишеством потратить тысячу слов на описание и возможно более тонкую обрисовку горестных переживаний того или иного из своих героев. А вот м-р Годдард говорит: "Изобразить", — и рабы киноаппарата делают все, что нужно.
(Цитата из романа «Сердца трёх», 1916)

Метафизик в своих рассуждениях пользуется дедуктивным методом, он исходит из ложных предпосылок. Ученый же пользуется индуктивным методом, он исходит из данных опыта. Метафизик от теории идет к фактам, ученый от фактов — к теории. Метафизик, отправляясь от себя, хочет объяснить весь мир. Ученый, познавая мир, познает самого себя.
(Цитата из романа-утопии «Железная пята», 1908)

Москва не есть обыкновенный большой город, каких тысяча; Москва не безмолвная громада камней холодных, составленных в симметрическом порядке... нет! у неё есть своя душа, своя жизнь...

Мужчина, которого не ранит любовь к женщине, — только наполовину мужчина.
(Цитата из романа «Сердца трёх», 1916)

Мужчины — каждый в отдельности и все вкупе устроены так, что часто доходят до могилы, оставаясь в блаженном неведении всей глубины коварства, присущего другой половине рода человеческого.
(Цитата из рассказа «Дочь северного сияния» из сборника рассказов «Бог его отцов», 1901)

Не стоит ждать вдохновения, за ним надо гоняться с дубинкой.

Нет бога, кроме факта, и мистер Эвергард — пророк его.
(Цитата из романа-утопии «Железная пята», 1908)

Ни один человек, прикованный к промышленной машине, не волен в своих мыслях и поступках, кроме крупных капиталистов, а те и подавно не вольны. Всякий раз, как они затевают что-нибудь новенькое, — в области бизнеса, конечно, — они норовят опереться на соответствующую доктрину — религиозную, нравственную, научную или философскую, — подтверждающую их правоту. А там — за дело; неважно, что ум человеческий слаб и желание свое нередко принимает за объективную истину. Что бы они ни задумали, за санкцией дело не станет. Это — беспардонные казуисты. К тому же они и иезуиты, так как пускаются на любые злодеяния, уверяя, что из этого воспоследует добро. Одна из их любимейших аксиом — что они цвет нации, квинтэссенция ее мудрости и энергии. Это дает им право держать на пайке все остальное человечество и каждому устанавливать его рацион. Они даже возродили учение о божественном происхождении королевской власти — разумея королей финансовых и промышленных. Слабость их положения в том, что они дельцы и только, и никакие не философы, биологи или социологи. Если бы они были тем, или другим, или третьим, это бы еще куда ни шло. Делец, который был бы в то же время биологом и социологом, представлял бы себе в какой-то мере нужды человечества. Но нет, вне своей области они круглые невежды. Они знают только свой бизнес. Ничего другого у них нет за душой. Интересы общества и человечества — для них книга за семью печатями. И эти-то самозванцы берутся вершить судьбы миллионов голодных людей да и всего остального человечества в придачу! Когда-нибудь история зло посмеется над ними!
(Цитата из романа-утопии «Железная пята», 1908)

Никогда в истории человеческое общество не находилось в таком неустойчивом состоянии, как сейчас. Бурные перемены в экономике вызывают такие же бурные перемены в религиозной и политической жизни и в структуре общества. Где-то в недрах общества происходит невидимый глазу, но грандиозный переворот. Эти процессы скорее угадываешь, воспринимаешь каким-то шестым чувством. Но это носится в воздухе — здесь, сегодня, у нас. Что-то надвигается — огромное, неясное, грозное. Я жду прихода каких-то гигантских и грозных событий, тени которых уже сегодня омрачают горизонт. Назовем это угрозой олигархии — дальше я не смею идти в своих предположениях. Трудно даже представить себе ее характер и природу.
(Цитата из романа-утопии «Железная пята», 1908)

Никто из этих людей (рабочих) в себе не волен. Все они пленники промышленной машины. И самое страшное то, что путы, привязывающие их к этой машине, впиваются им в сердце. Дети, хрупкая, юная поросль, взывают к их нежности — и этот инстинкт повелительнее догматов морали. Мой отец был не лучше. Он обманывал, воровал, готов был на любой бесчестный поступок, только бы накормить меня и моих братьев и сестер. Он тоже был невольником промышленной машины, — она искалечила его жизнь, преждевременно состарила его и убила. Все мы в той или иной мере рабы промышленной машины. Каждый из нас так или иначе захвачен ее колесами. Поговорите с другими, с тем же полковником Ингрэмом (главный юрисконсульт Сьеррской Компании). Поговорите с репортерами, которые предпочли умолчать о деле Джексона, поговорите с редакторами газет. Вы убедитесь, что все они — рабы этой машины. Хорошо бы вам навестить миссис Уиксон и миссис Пертонуэйт. Мужья их, как вы знаете, главные акционеры Сьеррской компании. Как и все мы, грешные, обе эти дамы привязаны к промышленной машине, с той лишь разницей, что они забрались на самую вышку.
(Цитата из романа-утопии «Железная пята», 1908)