Была пора полнолунья, царство ночной луны.
Темные рощи были смутным светом полны.
И за двойной оградой сада во всю длину
тени деревьев нежно рушились в тишину.
Все было так, как будто все, что должно, сбылось.
Ликом любви сияло небо сквозь ночь насквозь.
Темные рощи были смутным светом полны.
И за двойной оградой сада во всю длину
тени деревьев нежно рушились в тишину.
Все было так, как будто все, что должно, сбылось.
Ликом любви сияло небо сквозь ночь насквозь.
(0)
Воздух, листву взыскуя,
мается темной тучей.
Что-то, о чем тоскую —
да не случился случай,—
в душу течет мою.
То, что взрывает грани
разума и сознанья —
греза, мечта, фантазм,—
зыблется океаном,
довлеющим бытию.
Только в одном Нежданном
истину познаю.
мается темной тучей.
Что-то, о чем тоскую —
да не случился случай,—
в душу течет мою.
То, что взрывает грани
разума и сознанья —
греза, мечта, фантазм,—
зыблется океаном,
довлеющим бытию.
Только в одном Нежданном
истину познаю.
Я не внимаю никому, я час свой знаю.
Я есть благоволение само.
Когда твой глад себя сожрет,
когда смиренной станет жажда,
когда надежду всякую ты потеряешь на мой приход
и о себе забудешь,
тогда, быть может,
внизу, беззвучно
я вдруг пробьюсь через неведенье травы
и ясными, как дождь, глазами взгляну тебе в лицо.
Я есть благоволение само.
Когда твой глад себя сожрет,
когда смиренной станет жажда,
когда надежду всякую ты потеряешь на мой приход
и о себе забудешь,
тогда, быть может,
внизу, беззвучно
я вдруг пробьюсь через неведенье травы
и ясными, как дождь, глазами взгляну тебе в лицо.