Ничего на свете не надо бояться, ничего не страшно - только в безумии мучим мы себя всеми этими ужасами, только в собственной нашей запуганной душе возникают добро и зло, ценность и ничтожность, вожделение и болезнь.





Ничего не было. Ничего не будет. Все есть!


Но не всякий способен всю жизнь дышать и питаться одними абстракциями.


Одиночество - это независимость, его я хотел и его добился за долгие годы. Оно было холодным, как то холодное тихое пространство, где вращаются звезды.


Она была окошечком, крошечным светлым отверстием в темной пещере моего страха. Она была спасением, путем на волю. Она должна была научить меня жить или научить умереть, она должна была коснуться своей твердой и красивой рукой моего окоченевшего сердца, чтобы оно либо расцвело, либо рассыпалось в прах от прикосновения жизни.


От всего, чего человек жаждет, он всегда отделен только временем! Оно - одна из опор, один из мостов, которые надо прежде всего упразднить, если хочешь свободы.


От непримиримых врагов можно испытать больше радости и добра, чем от единомышленников, которые являются таковыми только рассудком, только на словах.


Отчаянно держаться за своё "Я", отчаянно цепляться за жизнь - это значит идти вернейшим путём к вечной смерти, тогда как умение умирать, сбрасывать оболочку, вечно поступаться своим "Я" ради перемен ведёт к бессмертию.


Поэтому о музыке можно говорить только с человеком, постигшим смысл вселенной.


Прошлое прошло: было ли оно удачным или лучше бы его и вовсе не было, признаем ли мы за ним какой-то "смысл" или не признаем, - все это в равной мере лишено значения.

