Никакой собственности он не имел: он не владел даже собой.





Ничего не читал. Он был не читатель, а писатель.


О жизни и деньгах начинают думать, когда они приходят к концу.


О ком бы мы ни плакали, мы плачем о себе.


Он всю жизнь копался в себе, но раскопки эти не дали ничего примечательного.


Он давно уже считался известным писателем, но никто об этом не знал.


Она говорила немного по-французски и очень много по телефону.


Она уже обижалась, когда ей уступали место в трамвае.


Память ему не изменяла, но он изменял ей всегда, когда находил это удобным.


Плавают разными стилями, тонут одним.

